Про пингвинов
А по Антарктиде ходят пингвины – хитрые и безумные. Им там не холодно совсем, чего им, пингвинам, и в Антарктиде не холодно. И солнце им кажется таким же ярким и тёплым, как неграм их африканское солнце. А безумные они совсем напрочь. Как затеют свои безумные пингвиньи игрища, так за лапки не оттащишь. А как станут свою вкусную рыбку кушать, так и оттаскивать не пытайся – вмиг головы лишишься. И рыбка вся такая вкусная, разная и тоже напрочь безумная, отчего и пингвинам всё больше и больше крышу сносит. Только рыбка бесхитростная совсем, а пингвины хитрые. Потому так и получается, что безумные пингвины кушают безумную рыбку, а не наоборот. Оно всегда так. Не так уж важно, кто безумнее, но зело важно, кто хитрее. читать дальшеИ вот встаёт холодное-тёплое антарктическое солнце. А пингвины то сразу примечают. Ага, говорят, встало солнышко. Пора и нам просыпаться. И вот просыпаются они, встают. Открывают глаза, а там! Снег! Море! Вкусная рыбка и братья пингвины вокруг! И так всё клёво! Так всё клёво! И солнце уже действительно встало, совсем, как они видели, когда ещё с закрытыми глазами впритирочку друг к другу лежали. И начинают пингвины горланить свои утренние песни на всю Антарктику. И за жизнь, и за небеса, и за предков умерших. Да и так о бытовухе всякой тоже поют. А глаза у всех блестят, и крылышки плавучие так и хлопают по безумным пингвиньим тельцам.
А потом кто-нибудь один как крикнет! Мол, эй, братва! Айда все с горки кататься! И в тот же миг все пингвины толпой валят на горку, рассказывая по дороге, кому что успело присниться, а что ещё не успело, но обещало присниться в следующий раз. И сначала они просто так катаются, потому что толком проснуться не успели, и в голову ничего не приходит. А потом приходит, когда проснулись уже все. И начинают они кататься то мордочкой вперёд, то стоя на лапках и балансируя, как серфингисты, то на одном крыле, то на другом, то по двое, то по пятеро, то сразу сотней вместе съезжают, образуя при этом своими телами надпись на арабском.
А самый безумный пингвин однажды взял и взлетел. Вот взял и всё! А остальные так на него смотрят, и даром, что сами безумные, думают, мол, ну ты брат даёшь. Такого ещё никто не откалывал. А тот смотрит сверху на братьев пингвинов, и на рыбку в море, да и вообще на всю Антарктику. И как давай ржать! И до того смеялся и трясся в полёте всем своим пингвиньим существом, что не удержался и полетел дальше. А дальше уже совсем море. И братья пингвины тоже ржут, и орут ему, мол, тормози придурок! Куда ж ты полетел, когда у нас тут так по кайфу. А тот от смеха не слышит ничего и летит себе дальше. А дальше уж ну совсем океан. И киты на небо косятся, видят, что-то безумное и хитрое летит, а что, не поймут никак. А дельфины – те поумнее – сразу поняли. И как давай тоже ржать!
И летит себе дальше пингвин. Уже и родного берега не видно, всё сплошь неродные попадаются. И смотрит на них пингвин, и сразу всё просекает, хоть ни разу ничего кроме своей Антарктики в жизни не видел. Видит и просекает. Ага, мол, вот деревья, а вот дома. А вот собаки, а вот мороженщик. Вон там вот шлюхи на углу, а там чувак в раста шапке с бородой винт варит. Совсем плохой уже. И что-то уже и не так ржачно стало пингвину. Он взял да и рухнул прямо посередь прерий в пылюку головой.
Ну, тут ковбои набежали. Сначала аркан на крылышки накинули, чтоб не летал больше, а потом давай глядеть, чего поймали. И самый старый говорит, мол, это страус, я про таких слышал. А тот, что помладше говорит, мол, не. Это попугай. Мне про таких отец рассказывал. А тот, что с усами говорит, мол, не. Всё-таки страус. Ничего не просекают, в общем, ковбои – дикий народ. А пингвин сразу всё просёк. Хотел было сразу дёру дать, да не вышло. Что-то не ржачно уже как-то. Не летится. Да и верёвка эта ни к месту совсем, колется, сука.
Ну, ковбои лясы поточили, и свезли пингвина в зоопарк. А там жарища плюс восемьдесят, морды страшные, подходят, языки показывают, мусором кидаются, глумятся, значит, по всякому. Как-то совсем не прикольно значит. И всё бы так не прикольно бы и кончилось, да только в соседях у пингвина оказалась змеюка вредная и глупая. Ну и любопытная, спору нет. И просунула она, значит, свою змеиную голову к пингвину, дабы на новенького посмотреть и поглумиться. И как зашипела, и как заговорила всякие вредности и глупости. А пингвин смотрел на неё, смотрел, сначала понять долго не мог. А потом как понял, так и забил на всё и заржал пуще прежнего над таким тупоголовым созданием, которое жизнь свою на всякие глупости тратит. А как заржал, так и взлетел в небо синее безо всякого разбегу. И ну его к чертям, полетел обратно в свою Антарктиду, чтобы братанам - пингвинам приколоть, какая чушь на свете бывает.
Так и было.